Роберт Хайнлайн - Дорога славы [Дорога доблести]

– Не думается мне, что ты меня застанешь.

– А мне думается, что вы не застанете врасплох меня, милорд жулик, – безмятежно ответила она.

Она-таки вставила последнее слово, потому что как раз в этот момент тетива Руфо пропела «фванг». Он воскликнул: «Есть», и тут же у нас появилась масса дел. Хряков, безобразных настолько, что по сравнению с ними дикие кабаны выглядели бы как фарфоровые статуэтки, я достал одного стрелой прямо в слюнявую его глотку, а спустя какую-то долю секунды накормил сталью его братишку. Стар не промахнулась мимо выбранного ею, но стрела срикошетила от кости и не остановила его, и я пнул его в лопатку, все еще пытаясь вытащить клинок из его родственничка. Сталь меж ребер угомонила его, а Стар спокойно наложила и выпустила еще стрелу, пока я его убивал. Еще одного она достала шпагой, направив острие внутрь точно, как матадор в минуту откровения, изящно отскочив в сторону, пока он продолжал еще двигаться, не желая признать того, что он уже мертвый.

Схватка закончилась. Старина Руфо без всякой помощи шлепнул троих, получив взамен скверный удар клыками; я отделался царапиной, а невеста моя осталась невредимой, в чем я удостоверился, как только все успокоилось. Потом я стоял на страже, пока наш хирург ухаживала за Руфо, после чего перебинтовала и мой порез поменьше.

– Как ты там, Руфо? – спросил я. – Идти можешь?

– Босс, я в этом лесу не останусь, если даже придется ползти. Давайте сматываться. Во всяком случае, – добавил он, кивнув на груды свинины вокруг нас, – крысы нас пока не будут беспокоить.

Я развернул построение кругом, поставив вперед Стар и Руфо так, чтобы здоровая нога была наружу, а сам встал в арьергарде, где я должен был бы быть с самого начала. Находиться в тылу в большинстве случаев немного безопаснее, чем впереди, но сейчас положение было не из этого большинства. Я позволил моему слепому желанию лично защищать свою невесту повлиять на ход моих мыслей.

Заняв эту горячую точку, я затем чуть не дошел до косоглазия, пытаясь наблюдать не только сзади, но и впереди, чтобы успеть сомкнуться, если Стар – да и Руфо тоже – придется худо.

К счастью, нам выпала передышка, в течение которой я опомнился и затвердил в уме первый закон на дороге: нельзя сделать дело за другого. Тут я переключил все свое внимание на тыл. Руфо, хоть и старый и раненый, не умер бы, не перебив насмерть почетный караул для сопровождения его в ад с подобающей помпой, да и Стар не была склонна к обморокам вроде героини романа. Я бы поставил на нее что угодно против любого из ее весовой категории, с любым оружием или голыми руками, и жаль мне того, кто когда-нибудь пытался ее изнасиловать; он, наверное, все еще ищет свои cojones.

Хряки нас больше не трогали, но с наступлением вечера мы начали замечать, а еще чаще слышали тех гигантских крыс. Они преследовали нас, обычно вне поля зрения; они ни разу не пошли в психическую атаку, как хряки; они ловили момент, как всегда делают крысы.

Крысы внушают мне ужас. Однажды, когда я был маленьким, отец уже умер, а мама еще не вышла замуж вторично, мы обнищали вчистую и жили на чердаке в здании, предназначенном на слом. Сквозь стены кругом можно было слышать крыс, а дважды крысы пробегали по мне, когда я спал. Я до сих пор просыпаюсь крича.

Крыса не становится лучше, если раздуть ее до размеров койота. Это были настоящие крысы, до кончиков усов, и сложением как крысы, только ноги и лапы их были слишком большие – наверное, закон куба-квадрата о пропорциях животных работает всюду.

Мы не тратили на них стрел, если не могли попасть наверняка, и шли зигзагом, чтобы воспользоваться всеми открытыми местами, которые мог предложить лес – что увеличивало опасность сверху. Однако лес был такой густой, что атаки с неба были не главной нашей заботой.

Я достал одну крысу, которая подошла слишком близко, и чуть не достал вторую. Нам приходилось тратить по стреле каждый раз, как они наглели; это заставляло других быть осторожнее. А раз, когда Руфо целился в одну из лука, а Стар готовила шпагу, чтобы подстраховать его, один из этих пакостных ястребов спикировал на Руфо.

Стар пронзила его прямо в воздухе в нижней точке его нырка. Руфо этого даже не видел; он был занят тем, что расправлялся с очередной крысой.

Насчет кустов нам волноваться не приходилось; этот лес был как парк: трава и деревья, без густых кустарников. Он был не так уж и плох, этот отрезок пути, только вот у нас стали подходить к концу стрелы. Заботясь об этом, я вдруг заметил кое-что другое.

– Эй, там, впереди! Вы сбились с курса. Срезайте вправо.

Стар показала мне курс, когда мы сошли с дороги, но держаться его было моей задачей; ее шишка направления действовала от случая к случаю, а Руфо был не лучше.

– Прошу прощения, милорд ведущий, – откликнулась Стар. – Уклон был чуточку крутоват. Я подошел к ним.

– Как нога, Руфо? – У него на лбу выступил пот. Вместо того чтобы ответить мне, он сказал:

– Миледи, скоро стемнеет.

– Знаю, – спокойно ответила она, – поэтому пора немного поужинать. Милорд муж, вон тот большой плоский камень впереди кажется мне подходящим местом.

Мне показалось, что она соскочила с зарубки, так же как и Руфо, только по другой причине.

– Но, миледи, мы намного отстаем от графика.

– И отстанем намного больше, если я снова не поухаживаю за твоей ногой.

– Лучше бы вам оставить меня, – пробормотал он.

– Лучше бы тебе помолчать, пока у тебя совета не спросят, – сказал ему я. – Я не оставил бы и Рогатого Призрака на съедение крысам. Так как нам это сделать, Стар?

Громадный плоский камень, торчащий, как череп, впереди среди деревьев, был верхней частью зарывшегося своим основанием в землю известнякового валуна. Я стоял на страже в его центре, а Руфо сидел рядом, пока Стар устанавливала защиту на главных и полуглавных румбах. Мне не удалось рассмотреть, что она делала, потому что приходилось смотреть в оба, что делается за ее спиной, держа стрелу в натяг и наготове вырубить или отпугнуть кого угодно, в то время как Руфо наблюдал за другой стороной. Однако Стар мне потом рассказала, что защита эта была вовсе не «магией», а вполне по плечу земной технологии, как только какой-нибудь светлый ум откроет основную идею – что-то вроде «электрифицированной ограды» без ограды. Так же, как радио – это телефон без проводов, но это сравнение, впрочем, не очень подходит.

Однако правильно же я поступил, что глазел вокруг изо всех сил, вместо того чтобы пытаться разгадать, как она устанавливает свой заколдованный круг; на нее бросилась единственная из всех встречавшихся нам крыс, которая не раздумывала о последствиях. Он (это был очень старый самец) ринулся прямо на нее, моя стрела, пролетевшая около ее уха, предупредила ее, и она прикончила его шпагой. Он был величиной с волка, с повыпавшими зубами и седыми усами, и, похоже, повредился умом, но даже с двумя смертельными ранами все еще был полон красноглазого, чесоточного бешенства.